Генерал-полковник Андреев Андрей Матвеевич

В этом блоке находятся материалы, относящиеся к войне с Финляндией. Во всех них речь идёт об одном и том же событии – захвате моста через реку Сестру. Этот эпизод широко обсуждается как в литературе, так и в материалах Интернета. Майор Андреев в этот момент был командиром 5-го Краснознамённого погранотряда и непосредственно руководил захватом моста. Приказ ему отдал лично А.А. Жданов. Андрей Матвеевич часто вспоминал эту историю, написал о ней и в своей книге. События, связанные с захватом моста через реку Сестру, точнее говоря сам момент захвата, описаны в сборнике документов по истории погранвойск, вышедшем ещё в 1970 году. Это, можно считать, официальная версия событий. Большинство авторов, которые пишут о них, просто повторяют её. Но в последнее время нам стали доступны исследования финских историков на эту тему. Они позволяют взглянуть на события с другой стороны. Мы их здесь тоже приводим.

Непосредственно к эпизоду с захватом моста примыкает история с обстрелом советской военной части у деревни Майнила. Она до сих пор мало исследована. У нас нет оснований полагать, что Андрею Матвеевичу было известно о ней что-то сверх того, что сообщалось в официальной печати. Сам он во всяком случае никогда о ней не упоминал. Здесь мы приводим появившиеся в Интернете сведения об этом событии лишь по той причине, что в них ссылаются на генерал-майора КГБ Сергея Лаврентьевича Окуневича, который в ноябре 1939 года в звании майора занимал должность начальника штаба 5-го погранотряда.

В сборнике документов по истории погранвойск содержится несколько наградных документов, подписанных старшим политруком Овчинниковым. Нам очень приятно указать здесь на них. Константин Васильевич Овчинников был ближайшим другом Андрея Матвеевича. Они вместе формировали 102 Дальневосточную дивизию, вместе вели её в бой на Курской дуге и после войны вместе создавали Совет ветеранов дивизии.

Вспоминая свою жизнь, Андрей Матвеевич говорил, что ему часто везло. В первую очередь, на войне, где иногда он просто чудом оставался жив. Его ординарец, прошедший с ним и Финскую, и Отечественную, как-то даже сказал в конце войны: «Вы, товарищ генерал, знакомы с нечистой силой!», и стал вспоминать разные случаи.

Вот первый из них. Отряд лыжников-пограничников вышел из леса к железной дороге. Впереди шел командир – майор Андреев. И только они вышли, как он вдруг скомандовал: «Ложись!» Все упали в снег, и тут же раздался сильный взрыв. Полотно железной дороги было разрушено, но из пограничников никто не пострадал. Этот случай припомнил ординарец, но Андрей Матвеевич всё объяснил:

- Мы вышли из леса, я шел впереди и увидел, как от железной дороги в лес с противоположной стороны метнулись две фигуры. Я понял, что это финны, что они заминировали дорогу и что она сейчас может взорваться. Вот и всё.

- Хорошо, – не сдавался ординарец, – а вот недавно, уже в Германии, мы Вам на ночь койку поставили у стены, начался обстрел, и прямо в это место снаряд попал. Мы думали, что уже всё, Вы погибли, прибегаем, а Вы целы.

- Так я, – смеётся генерал, – прежде чем спать ложиться, прикинул, откуда ночью стрелять могут, и как снаряды лететь будут. И велел перетащить койку к противоположной стене.

- А когда Вы с генералом Черновым местами за столом поменялись, и его тут же убило осколком снаряда, влетевшим в окно подвала, где вы сели обедать?

- Вот тут, действительно, всё было дело случая.

Таких примеров счастливого спасения за годы войны у Андрея Матвеевича набралось немало. В некоторых случаях он избегал опасности за счёт внимания и осторожности, в других – ему просто везло. Но случалось и везение другого рода. В конце войны с Финляндией ему присвоили очередное звание – полковник. Именно что очередное, в тот момент не было в Красной Армии звания – подполковник. Его ввели буквально через несколько дней после того, как майор Андреев стал полковником.

Повезло? Он считал, что повезло.

За участие в войне с Финляндией Андрей Матвеевич был награждён орденом Красного Знамени. Ордена вручал М.И. Калинин, приехавший для этого в Ленинград.

После того, как между СССР и Финляндией было заключено перемирие, 5-й погранотряд перебазировался в город Энсо (Светлогорск). Полковник Андреев вошёл в состав советско-финской комиссии по демаркации новой границы. С нашей стороны её возглавлял комбриг А.М. Василевский. В связи с этой работой Андрей Матвеевич вспоминал любопытный эпизод.

«Работа комиссии шла гладко, никаких конфликтов не возникало, как вдруг из-за одного небольшого участка вышел спор. Ну, ни в какую финны не хотят его уступать! Говорят, что там у них древние религиозные памятники находятся. Мы с Василевским не знаем, что делать, запросили Москву, Наркомат иностранных дел. Нам ответ: «Решайте вопрос на месте!» Мы стали разбираться, выяснилось, что там залежи полезных ископаемых! Не отдали им его».

Такой случай. Я не знаю, есть ли на границе с Финляндией какие-либо ископаемые, но, конечно, спокойнее было перестраховаться. Если бы уступили финнам этот участок, а потом бы выяснилось, что там действительно что-то важное есть, последствия и для Василевского, и для Андреева были бы самые печальные. И они это прекрасно понимали.

Сохранилась фотография этой комиссии. Василевский, деваться некуда, сидит в первом ряду, а Андрей Матвеевич спрятался за какого-то рослого финна, только часть головы выглядывает, не сразу и узнаешь. Понимал, что с иностранцами лучше вместе не сниматься.

Отмечу также, что в апреле 1940 года АМ было присвоено звание «Почётный чекист», нагрудный знак к нему он всегда носил рядом с орденами.

* * * * * *

1.1) Пограничные войска СССР.

1.2) Граница накануне войны.

1.3) Пограничники.

1.4) Кровавые игры диктаторов.

В этой книге полковник Андреев упоминается два раза. Первый раз в связи с обороной Сестрорецка, как зам. командующего 23-й армии (зам. по охране тыла армии. В.А.), а второй раз при описании боёв на «Невском пятачке». Первый отрывок есть расширенный вариант текста, содержащегося в книге Андрея Матвеевича на стр. 27,28. Второй отрывок интересен тем, что его дополняет рассказ одного из бойцов, сражавшегося на «Пятачке», и попавшего в плен.

«Военная литература«: militera.lib.ru

Книга на сайте: militera.lib.ru/db/luknitsky_pn/index.html

Иллюстрации: militera.lib.ru/db/luknitsky_pn/ill.html

Источник: Блокада Ленинграда (blokada.spb.ru)

Аннотация издательства: В годы Отечественной войны писатель Павел Лукницкий был специальным военным корреспондентом ТАСС по Ленинградскому и Волховскому фронтам. В течение всех девятисот дней блокады Ленинграда и до полного освобождения Ленинградской области от оккупантов, постоянно участвуя в жизни города-героя и во многих боевых операциях – сначала при активной обороне, а потом в наступлении, – писатель систематически, ежедневно вел подробные дневниковые записи, которые и составили ныне три книги эпопеи «Ленинград действует…». В них дана широкая картина гигантской битвы, жизни и быта героических защитников Ленинграда. Содержание эпопеи составляют только подлинные факты. Первая, вторая и третья книги дневника были изданы «Советским писателем» в 1961, 1964 и 1968 годах. Теперь они впервые издаются вместе.

А на левобережье Невы, постепенно и упорно раздвигая «пятачок», расширяя плацдарм для наступления на Синявино и на Мгу и для прорыва блокады, ведут напряженнейшие наступательные бои наши ленинградские дивизии. Газеты сообщают об успешных боях «подразделений» Бондарева, Андреева и Зайцева «на восточном берегу реки Н., у важного пункта Г.» (это, конечно, «Городок», иначе – 8-я ГЭС), о крупных потерях здесь немцев за последнюю педелю, об успехе у «реки Т.» и у «деревни И.» (то есть о наших боях за Усть-Тосно, за село Ивановское, все еще находящееся в руках немцев). Вчера Совинформбюро сообщило о «серьезном поражении», нанесенном немцам сражающейся здесь «частью Андреева».

На левобережье Невы наше продвижение исчисляется метрами, но каждый такой метр земли обагрен кровью сотен людей. Оборонительные укрепления немцы здесь создали исключительно мощные и не жалеют никаких сил, чтобы удержать их любой ценой.

14 июля Я уже записывал с горестью о том, что в конце апреля нами выше Ленинграда по Неве был сдан «пятачок» Московской Дубровки. О падении этого «пятачка», где на каждый метр земли приходится по двенадцать – пятнадцать убитых, ради взятия которого положено несколько наших дивизий, мне было известно уже давно – в начале мая. А сегодня мне рассказали, что на «пятачке» погибла группа его защитников, сражавшаяся в безнадежном положении до конца, чуть ли не двое суток державшая большой, обращенный к правому берегу реки плакат: «Держимся. Спасите нас!», – но спасти их не удалось. Только через четыре года после этой записи мне довелось узнать о том, что именно происходило на Невском «пятачке» после его падения. Посещая после войны места памятных мне боев, я 12 июля 1946 года приехал на 8-ю ГЭС, чтобы познакомиться с работами по восстановлению этой электростанции, превращенной немцами в мощный узел сопротивления и взятой нашими войсками только в 1943 году, после прорыва блокады. Вот, дословно, записанный мною в 1946 году при посещении 8-й ГЭС рассказ Петрова – в ту пору начальника группы кочегаров котельного цеха.

«В октябре тысяча девятьсот сорок первого года на Неве было восемь переправ, на пространстве от Восьмой ГЭС до Арбузова. Мы – Сто семьдесят седьмая стрелковая дивизия – находились тогда в совхозе Малое Манушкино. Девятого ноября тысяча девятьсот сорок первого года в составе Пятьсот тридцать второго полка этой дивизии мы приняли участие в очередном форсировании Невы. После полуторачасовой артиллерийской подготовки, между двенадцатью и часом ночи мы двинулись на лодках. Я был бойцом. Моя лодка переправилась удачно. Окопались на берегу, утром стали отбивать немца от берега. Расширили «пятачок» по фронту до Арбузова (где был немец) и до ГЭС (где тоже был немец) и продвинулись в глубину на два – два с половиной километра, заняв четыре линии вражеских траншей. Дивизия была потрепана. Нас, остатки дивизии, собрали и отправили на три дня обратно на правый берег, а на смену нам встала Одиннадцатая стрелковая бригада. А мы влились в Восемьдесят шестую дивизию полковника Андреева, и спустя четыре дня нас бросили опять на «пятачок», переправлялись уже по тонкому льду, с шестами. И было еще одно безрезультатное наступление. Танки наши дошли до Шестого поселка, пехота туда дойти не могла. Заняли оборону, передний край был в сорока метрах от немцев — гранатами доставали. Меня назначили в полковую разведку, ходил в ГЭС. Здесь у него был наблюдательный пункт, были и склады боеприпасов. Артиллерия била из-за шлакобетонного городка. Мы били по ГЭС минометами (артиллерии у нас не было), три секунды от выстрела до разрыва, прямой наводкой. Наши обстреливали ГЭС с другого берега и бомбили силами авиации. Держались мы здесь, у Арбузова, до второго мая, когда «пятачок» был уже отрезан. Это был Триста тридцатый полк Восемьдесят шестой дивизии. Двадцать седьмого апреля в два часа дня немец опять полез в наступление. Невский лед прошел, пошел ладожский. Осталась одна переправа: двенадцать тросов и настил. Лед у переправы останавливался, натягивал тросы два дня, наконец переправа не выдержала, сорвало ее. Мы остались на «пятачке» – всего один полк, точнее, человек пятьсот. Немец эти дни непрерывно бил по переправе, сунуться к ней было нельзя. Второй батальон полка, находившийся у лесозавода, был отрезан от нас — двух других батальонов; мы пытались соединиться, но напрасно. Утром двадцать восьмого апреля эти батальоны остались без питания. Нам все же удалось с ними соединиться, но их уже оставалось мало, командир обгорел, но еще был жив. Двадцать восьмого апреля в четыре часа дня немец снова повел наступление и, выбив нас из траншей, прижал к берегу. Двадцать девятого нам на помощь хотели перебросить с другого берега Двести восемьдесят четвертый полк, он вышел на лодках, но ни одна лодка не дошла, все были побиты. Боеприпасы за три дня у нас иссякли. Переправить нам уже ничего не могли. Мы отбивались, собирая из-под снега вытаивавшие гранаты. Немец прижал нас к самому берегу, – находился наверху, на бровке, а мы у воды, в бункере. Ни один наш человек не переправился на правый берег. Здесь, у воды, в дзоте мы, четыре — шесть бойцов, находились с нашим лейтенантом у станкового пулемета. Немецкий гранатометчик заметил нас. Мы выползли, швырнули две гранаты, забрали гранатометчика, потащили к штабу батальона, но уже штаб оказался взорванным. Мы – опять в дзот, но нет патронов. У меня и у лейтенанта было по пистолету ТТ. Решили отбиваться до конца. Днем наши снайперы бьют с того берега по немцам, ночью немец ходит по землянкам и бросает гранаты в их трубы. Первого мая в семь часов вечера близко рвутся гранаты, слышен – все ближе – разговор, человек пять. Нам кричат по-русски: «Выходите!» Молчим. Опять кричат. Молчим опять. Двери открыты. Летит граната, взорвалась. Шесть штук «лимонок» в нас бросили. Мы – по углам. У меня осколки – в руках, в ногах. Чувствую: потекло. В землянку влетела толовая шашка, блеснула, шипит провод. Я потушил сапогом. Немецкий офицер вбегает в дверь, – она низкая, нагнулся, ему Ванька Зубков две пули в живот. Немцы офицера уволокли, побежали. Через три минуты – стук на крыше. Тол закладывают и – взрыв. У нас – восемь накатов. Дзот осел, все рассыпалось. Слышу голос лейтенанта: «Откопайте, я живой!» Меня завалило тоже, но руки свободны. Раскопались. Лейтенант без очков не видит. Немец па крыше ракеты пускает, сидит. До двух часов ночи второго мая просидели мы, выползли все, стремились проползти к ГЭС – к первому батальону. Ползем по берегу, по убитым, прижимались к ним, бегут встречные немцы. Над нами вдруг – с автоматами четыре немца. И взяли нас. Не обыскивали, повели на их передовую. Наша авиация била, и мины рвались. Привели нас к командиру их батальона. Тот не допрашивал, только спросил: «Восемьдесят шесть? Триста тридцать? Да?.. » Да! – все и так ему было известно. Нас собрали человек шестьдесят, доставили в Саблино. Там – три дня. Затем – в Гатчину. И – пошло!.. После окружения Второй Ударной армии – нас на лесосплав, на кладбище. Грузили шпалы, пилили, таскали лес по реке Тигоде. Я заболел тифом. Но истощенные тиф переносили легко. Направили меня в Любань, в лазарет. Поправился. А «доходяг» – в Дивенскую, в лагерь. Затем – город Валги, полулатвийский, полуэстонский, – это уже конец тысяча девятьсот сорок четвертого года. Из Валгов я убежал и попал в Первую Латвийскую партизанскую бригаду, где и пробыл до прихода Красной Армии… Вот и весь короткий рассказ рядового бойца Петрова, Нужно ли пером писателя подчеркивать тот удивительный героизм последних защитников «пятачка», который, как незримыми водяными знаками, вписан между строк этого солдатского скупого рассказа?